Поверь и прости - Страница 40

Все больше и больше времени Ринна стала проводить в конюшне, когда там находился Трэвис, а ночами, просыпаясь в его объятиях, не отодвигалась от него. Вместо этого она теснее прижималась грудью к его обнаженной коже. Обычно он сразу вскакивал с постели и усаживался на стул. Он стал принимать душ так часто и в такой неурочный час, что она едва удерживалась, чтобы не съязвить по этому поводу, но ограничивалась молчаливым ожиданием.

Ринна понимала, что играет с огнем, и спустя несколько дней пламя вырвалось наружу. В тот вечер она, как всегда, надела очередную прозрачную рубашку с кружевами, глубокое декольте которой почти обнажало ее грудь. Когда она закончила расчесывать волосы и перевязала их лентой, в комнату вошел Трэвис.

Повернувшись к нему, она с улыбкой спросила:

— Ты закончил работать с документами?

— Да. — Он остановился около двери и посмотрел на нее, всем своим видом давая понять, что настроен агрессивно и готов отомстить за свое уязвленное мужское самолюбие. Каждой клеточкой тела Ринна чувствовала его обжигающий взгляд.

— Ты выглядишь усталым. — Она встала и направилась в его сторону, делая вид, что ей нужно взять что-то в шкафу. — Тебе следует больше отдыхать.

— Да, думаю, следует.

Голос его звучал так тихо и хрипло, что она едва расслышала произнесенное им. Взгляд Трэвиса скользнул по ее почти обнаженной груди. Ринна подошла ближе и остановилась прямо перед ним.

— Что ты сказал?

— Да, мне есть от чего быть усталым, — на этот раз громче, но по-прежнему хрипло ответил он. — Почему ты не ложишься?

Ринна пожала плечами и подошла к шкафу.

— Мне кое-что еще нужно сделать.

— Понятно.

Неужели он вкладывает в эти слона двойной смысл? Что ему понятно? Она протянула руку к верхней полке шкафа, зная, что этим заставит свою грудь податься вперед. На секунду ее одолели сомнения, так далеко она еще не заходила. Проглотив собравшийся от волнения комок в горле, Ринна повернулась к нему и улыбнулась.

— Трэвис, будь любезен, помоги мне. Я не могу достать.

Он не отводил от нее глаз, и она продолжала смущенно улыбаться, испытывая возбуждение под его пристальным взглядом. Не отрывая глаз от ее лица, он медленно двинулся к ней. Трэвис протянул руку к полке, и их тела оказались рядом, а ее полуобнаженная грудь коснулась его, и они оба застыли на месте. Выражение его лица заставило Ринну испытать подлинный триумф.

— Благодарю, — пробормотала она, когда он подал ей коробку. Она повернулась, чтобы уйти, но он схватил ее за руку. Грудь Ринны уперлась в стальные мышцы его груди, а нижняя часть его тела оказалась плотно прижатой к ее бедрам.

— Отлично, Ринна, — хрипло сказал он, — ты победила. Назови свою цену.

Она вдруг испугалась. Сила рук, сжимавших ее, резкость его тона, его грубая мужская плоть рядом с ней, все это заставило ее сердце тревожно забиться. На этот раз она, похоже, зашла слишком далеко.

— О чем ты говоришь?

— Прекрати притворяться. Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. Ты давно испытываешь мое терпение, и ты своего добилась. Мы оба знаем, что я хочу тебя. Что нужно, чтобы ты легла со мной в постель?

— Не поняла? Трэвис, помнится, поженились мы вроде бы не из-за дикой страсти. Разве ты не сказал мне однажды, чтобы я не беспокоилась, мол, соблазнить мне тебя все равно не удастся? Как бы я ни старалась.

— Но я предупреждал тебя, чтобы ты не играла со мной в кошки-мышки, Ринна. Я ведь вижу, как ты блефуешь.

— Я не блефую. — Ринна надменно вскинула голову. — Я и так в твоей постели. Я сплю в ней каждую ночь.

— Зато я не сплю, — сказал он. В следующее мгновение он приник к ее губам, настойчиво, требовательно. Его пальцы зарылись в ее волосах, он крепко сжимал ее, она не могла пошевелиться. Ринна пыталась сопротивляться, но Трэвис оставался неумолим: его губы буквально терзали ее. Казалось, этому не будет конца. Чем больше она сопротивлялась, тем крепче он целовал ее. От страстного чувства, к которому примешивался страх, Ринна стала задыхаться. Она хочет его. О Боже, она хочет его, но совсем не так!

Он еще плотнее прижал ее к себе, и Ринна поняла, что проиграла. Уступая переполнявшим ее эмоциям, она застонала и выгнула спину, его губы продолжали безжалостно терзать ее. Вдруг она почувствовала его руки. Казалось, они проникают повсюду: ласкают ее грудь, нежно сжимают ягодицы, гладят ее горящую кожу. Ей почудилось, что она очутилась в штормовых океанских волнах, затягивающих ее в свой водоворот — водоворот экстаза.

Сладостная боль, возникшая в бедрах, стала распространяться все выше и выше. Ринна приоткрыла рот, позволяя его языку проникать все глубже и глубже, и одновременно развела ноги, устраняя препятствие для его ищущих пальцев. Трэвис покрывал поцелуями ее подбородок, шею, грудь. Отведя в сторону, мешавшую ему ткань ночной рубашки, он сжал ее груди, вытягивая их вперед. Она почувствовала, как его горячие губы страстно припали к ее соскам. Испытывая неповторимое наслаждение, прерывисто вздохнув, Ринна обмякла в его объятиях.

— О Боже, Ринна, — бормотал Трэвис, — я хочу тебя, как я хочу тебя!

Трэвис с силой стал тянуть ночную рубашку, пытаясь сорвать ее, и это вернуло Ринну к действительности. В тишине комнаты звук разрываемой ткани произвел впечатление пушечного выстрела. Она начала отчаянно сопротивляться.

— Нет! — закричала она, вырываясь из его объятий. — Прекрати!

Тяжело дыша, Ринна сделала шаг назад и скрестила руки на груди, стараясь скрыть под разорванной тканью обнаженную грудь. Трэвис опустил руки. Было заметно, что ему с трудом удается себя сдерживать. Он по-прежнему хочет ее, но страшнее то, что и она хочет его.